Ndi | 28/04/2013
25 апреля суд заслушал следующего свидетеля государственного обвинения Виктора Харэля, бывшего внутриведомственного контролера МИД (начало , продолжение ). Пенсионер с впечатляющим послужным списком (42 года работы в министерстве иностранных дел) явился в старое здание суда на Русском подворье ради того, чтобы донести до судейской коллегии один эпизод из дипломатического прошлого Зеэва Бен-Арье.
Поклявшись говорить правду, правду и одну только правду, Харэль поведал: в 2007 году, вскоре после завершения каденции посла Израиля в Испании, он вернулся в МИД. До пенсии оставалось менее четырех лет, дипломатическая работа за границей больше не светит – ветерана назначили внутриведомственным контролером, в служебные обязанности которого входит проверка работы израильских посольств. Нет, это не ревизия в классическом понимании: контролер проверяет не столько финансовую деятельность диппредставительства, сколько бытовые и административные аспекты.
В апреле 2008 года Харэль со своим заместителем отправился в Минск, чтобы провести рутинную проверку деятельности посольства Израиля в Беларуси.
- Очень маленькое посольство, — рассказал Виктор Харэль в суде, — весь штат которого состоит из посла, двух сотрудников-израильтян, офицера безопасности, администратора (управляющего) и нескольких работников, которых подобрали из числа местных жителей, по-моему, их было восемь или девять человек. Приехав в Беларусь, мы столкнулись с ужасными вещами. Первая проблема – медицинское обслуживание (с моей точки зрения это – самый серьезный просчет) и вторая – местные сотрудники посольства.
Что касается медицинского обслуживания, разъяснил Харэль, посольство семь месяцев оставалось без «доверенного врача» — местного доктора, владеющего английским языком и оказывающего услуги иностранным дипломатам, включая их направление к специалистам-медикам. Вторая проблема – низкие зарплаты сотрудников посольства из числа граждан Беларуси. Харэль разъяснил: в тот период в Беларуси была инфляция, и денег, которые местные работники получали от государства Израиль, с трудом хватало на питание, однако купить нормальную одежду они не могли.
- Я описал все это в отчете, почти как Чарльз Диккенс, — отметил Харэль.
Прокурор: — Кто несет ответственность за описанную вами тяжелую ситуацию в посольстве?
Виктор Харэль: — Прежде всего – сотрудники МИД в Иерусалиме (впрочем, это было ясно всем находившимся в зале журналистам: размер зарплаты – вне компетенции посла, его устанавливают в Финансовом управлении – Э.Г.), а также отдел МИД, ответственный за обеспечение медицинского обслуживания. Несмотря на неоднократные обращения администратора посольства в этот отдел, на них не отреагировали. Я, со своей точки зрения (здесь и далее курсив автора), считал, что прямую ответственность за сложившуюся ситуацию несет посол. Он – глава диппредставительства, он – хозяин…
Прокурор: — Что вы подразумеваете, говоря об ответственности руководства МИД: медицинские услуги или?..
Харэль: — Я в основном подразумеваю управление посольством. Быть послом в государстве с близким к диктаторскому режимом… это обязывает… это означает… что там посол мало что может сделать, очень-очень мало. Он не может заниматься вопросами государственной политики, ему трудно вести разъяснительную работу – ну разве что культуру, да и то – с натяжкой. Но, как минимум, управляй, как положено, своей маленькой лавкой, своим посольством…
Прокурор еще раз спросила Харэля, в чьем ведении находится медицинское обслуживание – посла или центрального штаба МИД в Иерусалиме.
- Дать санкцию на финансирование должен центральный штаб, — отвечал Харэль, — потому что не так-то дешево нанять врача, который обслуживал бы посольство. МИД должен это финансировать, а посольство предлагает кандидатуру местного врача.
Вроде все ясно: руководство МИД не выделило посольству финансирование – в результате сотрудники получали низкие зарплаты, а работающие за границей граждане Израиля (включая посла) остались без «доверенного врача». Однако прокуратура Израиля, видимо, руководствуется иной логикой. Вместо того чтобы задать свидетелю обвинения вопрос, входит ли в полномочия посла повышение зарплаты и финансирование местного доктора, прокурор Севель-Дарэль попросила судей приобщить к делу письмо, написанное Харэлем 6 апреля 2008 года. Адресовано это письмо тогдашнему генеральному директору МИД.
В апреле 2008 года, напомню, пост министра иностранных дел занимала Ципи Ливни. НДИ находилась в оппозиции: переговоры в Аннаполисе и готовность премьер-министра Ольмерта пойти на беспрецедентные территориальные уступки арабам заставили Либермана и его соратников по партии выйти из правительства. В таком случае, какое отношение имеет к возбужденному против него уголовному делу оперативное письмо Харэля, составленное (цитирую протокол) «возможно, еще в самолете»?! Если руководствоваться логикой прокуратуры, – прямое. И вот почему.
По возвращении из Беларуси Виктор Харэль встретился с Шимоном Родедом, начальником кадрового Управления МИД (ныне послом Израиля в Таиланде).
Прокурор: — Что вы рассказали ему (Родеду – Э.Г.) о господине Бен-Арье и рассказали ли вообще что-либо?
Виктор Харэль: — Да, конечно. Я сказал ему, что столкнулся с послом, оторванным от повседневных дел посольства. Возможно, он равнодушный, не знаю, но, насколько я помню, сотрудники дурно о нем отзывались. Я говорил об его оторванности от посольства. Сам посол – человек образованный, начитанный, интеллектуал, но нет у него способностей управлять посольством, диппредставительством. Думаю, вот что я сказал (начальнику Управления кадров Шимону Родеду – Э.Г.).
Прокурор: — Слышали ли вы что-либо о нем (о Зеэве Бен-Арье – Э.Г.) от господина Родеда либо от господина Пини Авиви (другого высокопоставленного сотрудника МИД, с которым Харэль тоже поделился впечатлениями от поездки в Минск – Э.Г.)?
Вот тут-то и распахнулся ящик Пандоры.
- В МИД, — сказал Виктор Харэль вкрадчиво, — есть «устная Тора» и «письменная Тора». Какие-то вещи принято писать, как, например, мое обращение в соответствующие инстанции в целях решения проблемы. Но есть и «устная Тора», то есть какие-то вещи известны, хотя документированы они не были. МИД – очень маленькое министерство, и все там расхаживают с каким-нибудь ярлыком на груди, на котором написано: «способный» — «бездарный», «соответствует» — «не соответствует». И все это очень-очень широко известно, наверное, как в больнице, — там тоже все знают, кто хороший хирург и кто плохой. Вот и у нас в МИД ничего не скроешь, все обо всем говорят.
Первое, что пришло мне на ум, когда свидетель государственного обвинения стал пересказывать циркулирующие в ведомственной столовой сплетни: сейчас председатель суда прервет Харэля, а заодно напомнит прокурору, что свидетельские показания не строятся на слухах. Ведь если вместо фактов опираться на пересуды, надобно упечь за решетку весь Израиль. Или, по крайней мере, – пятую часть населения страны. Потому что о работниках, говорящих на иврите с русским акцентом, подтрунивают в большинстве трудовых коллективов, особенно — на госслужбе, где мы по сей день остаемся в подавляющем меньшинстве (счастливое исключение составляют компании хайтека, но это – частный сектор). Что уж говорить о таком компактном элитарном ведомстве, как МИД! Неспроста вплоть до назначения министром Либермана (это особо подчеркнуто в протоколах заседаний суда) сотрудников, способных грамотно составить официальное письмо главе какого-либо государства на постсоветском пространстве, можно было сосчитать по двум-трем пальцам одной руки.
Председатель суда Хагит Мак-Калманович, однако, вмешиваться в дачу показаний не стала, и заседание продолжилось. К делу Либермана было приобщено благодарственное письмо, направленное Харэлю в 2008 году сотрудниками израильского посольства в Беларуси после того, как он оказал содействие решению их проблем. Адрес был выбран дипломатами со знанием дела, потому что структурные подразделения МИД в Иерусалиме, а не посол Бен-Арье в Минске ведают финансированием медицинского обслуживания и назначают зарплаты!
Впрочем, эмоциональным рассказом Харэля слухи, обрушившиеся на судей 30 апреля в «товарном» количестве, отнюдь не ограничились. Возникало впечатление, что устами свидетеля обвинения прокуратура пытается приобщить «устную Тору» к материалам дела: чтобы доказать, что Бен-Арье пытались назначить послом в Латвии по блату, официальным характеристикам, на которые обычно опирается комиссия по назначениям послов, были противопоставлены… сплетни!
Трюк удался: в день дачи Харэлем показаний все газеты, радиостанции, телеканалы и интернет-порталы на все лады муссировали «сокрушительную критику», содержащуюся в отчете внутриведомственного контролера МИД, и обильно цитировали слухи, преподнесенные свидетелем под видом «устной Торы».
Никому из журналистов и в голову не пришло упомянуть в сенсационных публикациях серию вопросов, заданных Виктору Харэлю представителями защиты: было ли его письмо, касающееся заработной платы и медицинского обслуживания сотрудников посольства Беларуси, приобщено к личному делу Зеэва Бен-Арье в момент рассмотрения его кандидатуры министерской комиссией по назначениям?
Выяснилось – нет, не было. По той простой причине, что фамилия посла в письме вообще не упомянута и никакой критики лично в его адрес там (естественным образом) не содержится. Посол не несет ответственности за просчеты центрального штаба МИД!
Несмотря на это, в середине мая 2013 года, уже после апрельского заседания, на котором все точки над «i» были поставлены, прокуратура «слила» письмо Харэля в израильские СМИ. Броский заголовок: «Беларусь: позор штабу» тут же привлек внимание обывателя. К тому же прокуратура «забыла» снабдить «сенсационное» письмо существенным разъяснением: словосочетание «теудат аниют» («позор») относится к иерусалимскому штабу МИД, а вовсе не к посольству в Беларуси.
И уж полным курьезом выглядит многозначительная ссылка на «позорящее» МИД письмо на израильском русскоязычном сайте, призвавшем читателей «принять участие в суде над Либерманом». Уверена: если бы редактор сайта потрудился прочесть текст «сенсационного документа», он наверняка бы обратил внимание на существенный факт — в апреле 2008 года пост министра иностранных дел занимал не «подсудимый Либерман», а глава «Кадимы» Ципи Ливни. И если центральный штаб МИД допустил просчеты в деле финансирования посольства в Беларуси, ответственность за это несет бывшее руководство МИД, а не будущее.
Не приемлю новояз, но в данном случае без него не обойтись: я плакалЪ.
Продолжение следует...
Эвелина Гельман
Комментарии